Уважаемые экселеновцы!
От всей души поддерживая почин наших уважаемых "Джей Пи Вонтид и Е. Ю. Листид" (боюсь ошибиться в склонениях, поэтому пишу в кавычках), а также руководствуясь большим нежеланием серьезно размышлять о чем-либо в канун Нового года, опять же несерьезно предлагаю организовать в нашем уважаемом клубе "Экселенц" совершенно уж легкомысленный раздел - Курилку. Почетными Курильщиками предлагаю выбрать-назначить уважаемых рябологов. Символику обсудим на выездном заседании. Инвентарь взять с собой. (Да, во избежание недоразумений скажу, что вообще-то идея организации пар-секции клуба "Экселенц" (в смысле, секции пародий, а не парилки) принадлежит нашему замечательному НАВу, но его что-то не слышно, видимо, он уже где-то празднует...)
В качестве вступительного взноса предлагаю свой текстик, представляющий полнейший римейк "Пути на Амальтею". Почему, собственно, на "Амальтею"? Потому что именно с "Амальтеи", прочитанной в школьные годы в потрепанном "Мире приключений", начались для меня Миры АБС. Поэтому, сами понимаете, приятные воспоминания... и всё такое... В общем, рассказываю, как помню... Итак... Да, нежелающие могут не курить... в смысле, не читать...:)
Да, и еще, С НОВЫМ ГОДОМ!
Суета вокруг консервов
Пролог. Амальтея, "Джей-станция"
Директор смотрит на восход Юпитера и думает о продовольствии.
Восход Юпитера - это очень красиво. Особенно приятно на него смотреть, если вы хорошо выспались и с удовольствием перекусили. Директор станции еще ничего не ел, а спал плохо - какой тут сон, когда на складе остался последний ящик консервов, а фотонный грузовик "Тахмасиб", везший на Амальтею продовольствие и нового радиооптика, уже вторые сутки не выходит на связь... Черт с ним, с радиооптиком, но продукты... При упоминании о них желудок требовательно заурчал, соглашаясь, так и быть, на унылый завтрак - пару галет и хлорелловый кофе. Вот и ладно, подумал директор и пошел в столовую...
Глава первая. Фотонный грузовик "Тахмасиб"
В окрестностях Юпитера планетологи теряют Варечку,
а капитан ее находит и ссорится с планетологами
Алексей Петрович Быков, капитан фотонного грузовика "Тахмасиб", раздраженно рассматривал на экране трехмерное изображение отражателя. Перелет выдался напряженный, и стычка с планетологами из-за любимицы Юрковского Варечки вывела его из себя.
Варечка была полутораметровой марсианской ящерицей и головной болью Быкова. Пасть с тремя зубами - одним вверху и двумя внизу и круглые, словно вытаращенные в вечном изумлении величием окружающего мира глаза придавали ее морде удивленно-невинное выражение, что, впрочем, совершенно не соответствовало ее натуре. Варечка была жуткой сладкоежкой и добывала сладости всеми возможными способами. Юрковский любил демонстрировать окружающим, как она умеет, сидя на хвосте и задних лапах, передними разворачивать шоколадки и даже, помогая себе зубами, распечатывать банки со сгущенным молоком... Быков согласился взять ее в полет только по старой дружбе и сейчас был готов рвать на себе волосы. На корабле она в первый же вечер сбежала от Юрковского и пробралась в пищевой отсек. Не умея читать, Варечка вскрывала все консервы подряд в поисках любимой сгущенки, пока на третий день пути не была поймана с поличным Быковым. Ругаясь, на чем свет стоит, он за хвост выволок сладкоежку в коридор и потащил ее к Юрковскому. Варечка не сопротивлялась, передние лапы у нее были заняты наконец-то найденной заветной банкой, а в зубах была зажата плитка шоколада. Что случилось за плотно закрытой дверь каюты Владимира Сергеевича - так никто и не узнал, но Быков покинул ее весь красный и, твердо ступая, скрылся в рубке. Дауге, карауливший под дверью, не решился к нему подойти. Следом из каюты вышел Юрковский. Высоко подняв голову и скорбно опустив уголки губ, он проследовал в пищевой отсек и до вечера наводил там порядок, сортируя банки - целые он укладывал на стеллажи, а вскрытые таскал в утилизатор. Ему помогали Дауге и Шарль Моллар - маленький, подвижный и очень общительный француз, радиооптик, благоволивший молодому бортинженеру и даже, к досаде Быкова, не переносившего уличный жаргон, уже перенявший у него выражение "прикинь!"... Варечка была посажена под домашний арест...
- Михаил, как ты думаешь, может, мне правда спалить ее в реакторе? - угрюмо спросил Быков у Михаила Антоновича Крутикова. Добрейший штурман, услышав такое, даже всплеснул руками:
- Что ты, Лёшенька! Выпил бы ты лучше валерьянки!
В этот момент корабль тряхнуло...
Амальтея, "Джей-станция"
Директор наблюдает Юпитер в зените и думает о радиооптике
Юпитер в зените - это тоже очень красиво. Огромная планета нависает над головой, и весь мир кажется перевернутым вверх тормашками, а вверх тормашками меньше хочется есть. Директор смотрел на Юпитер сквозь спектролитовый колпак и думал: "Хоть радиооптика нет, и то хорошо... Уж больно прожорлив был последний, чем бы я его сейчас кормил? Что ни делается - к лучшему..."
Глава вторая. Люди над бездной
Капитан, напившись валерьянки, сообщает неприятную новость и жалеет радиооптика,
а планетологи виновато молчат и боятся капитана
Корабль мотало как лодку в разбушевавшемся океане. Киберштурман, получая суматошные сигналы от противометеоритных локаторов, постоянно менял курс. На заплетающихся ногах, разведя руки в стороны и осторожно неся стакан, к капитану подошел Жилин.
- Михаил Антонович передал Вам валерьянку...
Быков с сомнением посмотрел на стакан, понюхал, сморщился и выпил...
И в этот момент в корабль попало по-настоящему. "Тахмасиб" беспомощно и беспорядочно закувыркался в пространстве. В рубке началась сумасшедшая круговерть. Жилин сначала куда-то пропал, а потом пролетел мимо, растопырив ноги и руки... Раздался грохот... Быков, уворачиваясь от летающего вокруг по странной траектории и дурно пахнущего валерьянкой стакана, одной рукой вцепился в кресло, а другой пытался попасть в нужную клавишу на пульте управления. Палец всё время проскальзывал мимо, клавиша, как живая, казалось, избегала с ним встречи. Стакан настырно метил в глаз. Жилин пролетел мимо еще несколько раз, круша на своем пути оборудование. "Хорошо еще, что штурман не летает, - неожиданно для себя подумал Быков, - Вдвоем бы они тут всю рубку разнесли..." Ему наконец удалось зацепить клавишу. Включились аварийные водородные двигатели, и карусель резко остановилась. Пространство вокруг опять обрело привычную направленность, и все предметы, летавшие по рубке, грохнулись о стены, об пол и покатились в угол. Где-то среди них были и Жилин с Михаилом Антоновичем... Быков с трудом отцепился от кресла и пошел их искать. Корабль шел напролом сквозь метеоритный рой...
Катастрофа застала планетологов в пищевом отсеке, куда они забрели в поисках сбежавшей из-под ареста Варечки. Логично рассудив, что Варечка, обретя свободу, вернется к прерванному разбою, планетологи открывали стеллаж за стеллажом и прощупывали стройные ряды консервных банок. Но Варечки нигде не было.
- Проклятая мимикрия, - проворчал себе под нос Дауге и, обращаясь к Юрковскому, добавил:
- В следующий раз заводи себе кошку! Ее хотя бы видно...
Уже были проверены почти все стеллажи, и планетологи склонялись к мысли, что марсианская ящерица, не знакомая с земной логикой, направила свои преступные стопы в другую сторону, когда в "Тахмасиб" попал крупный метеорит и корабль закрутило. В отсеке началась настоящая метель из консервов. Рой банок с грохотом камнепада метался по закрытому помещению. Дауге повезло - в момент столкновения он был внизу и, упав от сильного толчка, сумел забиться под стеллаж и переждал смертоносный град там. Когда "Тахмасиб" перестал кувыркаться, Дауге выбрался из своего убежища и осмотрелся, ища Юрковского и боясь увидеть то, что от него осталось - Юрковский до столкновения проверял верхнюю полку...
В отсеке был жуткий разгром, со всех открытых планетологами стеллажей высыпались банки и, покореженные, валялись вокруг. "Алексей нас убьет... - ужаснулся Дауге, шаря глазами по помещению склада в поисках Юрковского и не находя его. - По крайней мере, меня...". Наконец его взгляд остановился на огромной куче банок, высившейся у дверей отсека. Из кучи торчал знакомый штиблет. Дауге кинулся к банкам и стал лихорадочно их раскидывать, пока не добрался до Юрковского. Юрковский был очень бледен и, казалось, не дышал. Дауге подул ему в лицо и потряс:
- Володя!
Юрковский слабо пошевелил веками и приоткрыл глаза. Взгляд был мутный и бессмысленный, хотя лицо немного порозовело и на нем сразу стали проявляться следы многочисленных ушибов, нос и губы были разбиты, но Дауге обрадовался - живой!..
Дверь склада откатилась в сторону, и на пороге, озадаченно разглядывая гору консервов, появился Шарль Моллар. Вид у него был странный - он был весь облеплен, как маленькими змейками, лапшой и распространял вокруг себя очень специфический запах. Дауге принюхался и сморщил нос:
- Вы поклонник китайской кухни, мсье Моллар?
Моллар, во все глаза глядя на Юрковского и продолжая машинально отковыривать от щеки уже начавшие присыхать лапшинки, спросил, ставя от волнения совершенно произвольные ударения:
- Le Diable! Что это биль? Почему так неудобно?!
Дауге, тоже глядя на приходящего в себя Юрковского, ответил:
- Крупный метеорит.
- Нет, я не про это, крупный метеорит - я понимать! Я хочу познать, что есть это? - радиооптик возмущенно показал на свою заляпанную одежду.
Юрковский завозился и, кряхтя и охая, стал выбираться из кучи банок. Дауге поспешил ему на помощь и усадил на край нижней полки. Из сбивчивого рассказа Моллара они поняли, что столкновение застало радиооптика в коридоре, когда он шел мимо каюты Михаила Антоновича. Дверь в каюту была открыта, и, когда "Тахмасиб" завертело, радиооптика затащило внутрь, где ему удалось зацепиться за люстру и с малыми потерями переждать этот сумасшедший хоровод. Похоже, каюта получила микропробоину - Моллар слышал характерный звук и видел облако пара. И сразу после этого со всех сторон полетела мокрая лапша... Услышав это, Юрковский криво усмехнулся разбитыми губами и проговорил:
- Миша, Миша... Старый чревоугодник!
Дауге понимающе покачал головой. Моллар недоуменно переводил взгляд с одного планетолога на другого.
Из коридора в отсек заглянул Быков, обходивший корабль в поисках пассажиров. Мельком взглянув на планетологов, он ошарашенно уставился на кучу консервов. Вид этой горы ободранных и покореженных банок так потряс Быкова, что у него даже перехватило дыхание и бессильно отвисла нижняя челюсть. В отсеке повисла предгрозовая тишина. Никто не шевелился, даже Моллар перестал отдирать от себя присыхающую лапшу. Наконец Быков судорожно глотнул, стряхивая оцепенение, подтянул отвисшую челюсть и, с огромным трудом справившись с приступом бешенства и желанием немедленно, сию же секунду вцепиться в Юрковского, ткнуть, ткнуть его в эту кучу и заорать диким голосом, нарочито медленно, слыша только зловещий, как гул набата, стук сердца, поднял глаза на планетологов. Скользнув по Дауге, который немедленно ощутил безотчетное желание снова забиться под стеллаж, глаза капитана, тяжело припечатывая к месту, уперлись в Юрковского. Юрковскому даже показалось, что эти сверлящие его маленькие пронзительные глазки стали наливаться кровью, и он скривился и потупился, внутренне напрягшись в ожидании неминуемого и ужасного взрыва. У него даже зазвенело в ушах. Но Быков продолжал молчать. Он с изумлением разглядывал физиономию Юрковского, прямо на глазах расцветающую синяками и шишками, проявляющимися в самых разных местах, растущими, сливающимися друг с другом и богатством оттенков способными удивить даже маститых художников. Опомнившись, Быков отвернулся, подумав уже с сочувствием: "Эк тебя, Владимир...". Ему стало стыдно за прошлую ссору по поводу Варечки. Вспышка гнева прошла.
Юрковский, почувствовав происшедшую в Быкове перемену, поднял глаза и осторожно спросил:
- Что случилось, Алексей?
- Мы потеряли скорость и падаем... В Юпитер... - ответил хмуро Быков и уставился на Моллара.
Пассажиры ошеломленно молчали. Юрковский, пошарив под ногами среди банок, выбрал похолоднее и приложил к набухающей и тукающей шишке, расположившейся на залысине. Быков, некоторое время угрюмо разглядывавший радиооптика, наконец спросил:
- Что с Вами, мсье Моллар?
Моллар, вспомнив о своей одежде, встрепенулся и ответил:
- Я нье знаю... Но немедленно пойду почиститься...
Он повернулся и пошел по коридору, что-то напевая. Быков с удивлением прислушался - раньше радиооптик никогда не пел, но мелодия казалась знакомой.
- Что он поет?
Дауге, пожав плечами и с интересом посмотрев на Быкова, ответил:
- "Марсельезу"...
Быков смотрел вслед Моллару... Ему было жалко француза, Моллар был хорошим радиооптиком, и на Амальтее его ждали. Амальтее вообще не везло с радиооптиками, они там не приживались. Последнего переманили на околоземную станцию "Мир", которую всё никак не могли стащить с орбиты, пообещав хорошие премиальные за бытовые неудобства - на станции периодически самопроизвольно отключались системы жизнеобеспечения. "Опять вакансия в штатном расписании не будет закрыта..." - вздохнув, огорченно подумал Быков, любивший во всем порядок.
Глава третья. Люди в бездне
Планетологи забавляются, пытая штурмана,
а бортинженер пугается
Штурман обожал китайские супы быстрого приготовления. Чем они его приворожили - не знал никто. Возможно, они напоминали Михаилу Антоновичу его молодость. Но супы эти имели одну совершенно непонятную, но очень неприятную особенность - они не выносили даже малейших перепадов давления. Они просто взрывались, усеивая всё вокруг лапшой, которая, впитывая сконденсировавшуюся от понижения температуры влагу, тут же размокала и намертво приклеивалась к стенам, мебели и оборудованию. Ученые никак не могли разобраться в причинах столь странного поведения лапши в космосе, но брать ее с собой категорически запретили. Михаил Антонович, будучи не в силах устоять перед соблазном, протаскивал целлофановые упаковки на борт корабля контрабандой, на свой страх и риск.
Сейчас штурману было не до супа. Он закончил расчет, который поручил ему капитан, и, схватив выданную бортовым компьютером схему, выскочил из рубки. Быкова искать не пришлось - вместе с планетологами он как раз входил в кают-компанию. Вид Юрковского так потряс впечатлительного Михаила Антоновича, что он, забыв про схему, всплеснул короткими ручками и воскликнул:
- Володенька! Кто тебя так?!
При этом он недоверчиво и укоризненно покосился на Быкова. Перехватив его взгляд, Быков от возмущения поперхнулся воздухом и, резко развернувшись, вышел в коридор.
- Консервами придавило... - хмуро ответил Юрковский.
В дверь заглянул Жилин:
- Михаил Антонович, Алексей Петрович велел забрать схему, если она готова...
- Конечно, конечно... - засуетился штурман и протянул листок.
Жилин удалился. Планетологи проводили его внимательными и настороженными взглядами. Михаил Антонович устало опустился на диван.
- Миша, куда пошли Лёшка с Иваном? - Дауге подсел к штурману.
Штурман дернулся и попытался встать.
- Сидеть! - с другой стороны к нему подсел Юрковский.
- Мальчики, - жалобно начал Михаил Антонович, - я ничего не знаю...
- Китайский супчик! Говори, что знаешь, старый контрабандист!
Штурман сник.
- Мальчики, вы же знаете, я совершенно не разбираюсь в "железе"... Я только штурман... Кажется, они хотят попытаться перенастроить магнитные ловушки...
Улучив момент, он вывернулся, вскочил с дивана и с недостойной его комплекции резвостью скрылся в рубке.
- Учите, ребята, материальную часть... - глядя ему вслед, задумчиво процитировал старый анекдот Дауге.
Юрковский с сомнением покачал головой...
Одетые в пустолазные скафандры, капитан и бортинженер с трудом втиснулись в лифт. Лифт рывком тронулся с места... Жилин прикусил язык, охнул и побледнел. Быков, похлопав его по плечу, ободряюще сказал: "Доверься мне!" и, поймав удивленный взгляд бортинженера, отвел глаза и подумал: "Черт, переборщил в отпуске с телевизором... Набрался всякой пошлости..."
Они работали как проклятые - сначала в космосе, потом в машинном отделении. Жилин давно потерял счет времени. Ему уже хотелось только одного - чтобы всё, наконец, закончилось... Ему так хотелось отдохнуть, что он незаметно для себя даже стал завидовать пассажирам...
Но пассажиры тоже не сидели без дела. Взмыленные, они опять наводили порядок в пищевом отсеке. Если удастся запустить основной двигатель, будут сильные перегрузки, и банки, сваленные в кучи, просто раздавят друг друга. Быков не мог допустить потери продовольствия и пригрозил, что не стартует, пока на складе не будет наведен порядок, и теперь планетологи и радиооптик аккуратно расставляли банки на полках, перекладывали их специальными щитами и тщательно закрывали стеллажи. И нужно было спешить - Юпитер затягивал корабль всё глубже... Дауге, принимающий банки от Юрковского, перевел дух и вкрадчиво спросил:
- Владимир, ты не знаешь, есть ли у марсианских ящериц естественные враги?
- Зачем тебе? - поинтересовался Юрковский, насторожившись.
- Понимаешь, хочу завести себе домашнее животное... И еще у меня такое ощущение, будто я всю жизнь провел на этом складе... И сниться мне сегодня будут одни консервы...
Юрковский не ответил. Он подумал, что, если они уснут вечным сном, то последним воспоминанием, действительно, будут консервы, консервы, консервы... Он даже перестал работать и зло пнул подвернувшуюся под ногу банку. Варечка, Варечка...
Моллар больше не пел, и это радовало и одновременно беспокоило планетологов. Они помнили советы из брошюры известного психолога "Как разумно вести себя в условиях катастрофы". В брошюре было написано, что главная опасность при катастрофе - паника, и, чтобы ее избежать, лучше на что-нибудь отвлечься. Автор советовал, например, понаблюдать за окружающими, поэтому планетологи наблюдали за Молларом... Моллар тоже читал эту знаменитую брошюру и теперь со всё возрастающим подозрением исподтишка следил за планетологами. Тем более, что за время полета у него накопилось множество вопросов, на которые никто не давал ответов - почему по кораблю бегает измазанная чем-то липким огромная ящерица, почему при попадании метеорита каюты взрываются размокшей лапшой, и почему, наконец, знаменитых планетологов так тянет на этот склад, к консервам?!... Странное хобби у этих русских... Странный корабль... Странная планета... Чтобы успокоиться, он принялся по-французски считать собираемые банки. Услышав, что радиооптик что-то бормочет себе под нос, планетологи напряженно прислушались.
- Считает... - прошептал Дауге.
- Но что?! - недоуменно спросил Юрковский.
- Мгновения... - криво усмехнулся Дауге и грустно отвернулся.
Планетологи снова принялись за работу.
Наконец всё было готово. Быков прошел в рубку и объявил по радиосвязи:
- Всем - в амортизаторы!
Жилин, еле передвигая ноги, отправился в свою каюту. "Если я выживу, - меланхолично думал он, - я должен стать, как Быков, и отучиться говорить слово "прикинь"... И возьму автограф у Владимира Сергеевича... Ему будет приятно... И еще познакомлюсь, наконец, с дочкой Михаила Антоновича... Нет, это уже лишнее... Просто возьму автограф у Юрковского..."
На диване в кают-компании лежала галета. Жилин, думая о своем, протянул к ней руку и оторопело замер. Галета вдруг скакнула вбок и на глазах изумленного Ивана исчезла. После этого чуть в стороне появились и уставились на Жилина довольные глаза Варечки. "Тьфу на тебя!" - в сердцах выдохнул бортинженер и пошел прочь. Потом, передумав, вернулся, сгрёб Варечку в охапку и потащил в амортизатор...
Алексей Петрович Быков в рубке нажал клавишу стартера.
Эпилог. Амальтея, "Джей-станция"
Директор "Джей-станции" не глядит на заход Юпитера и думает о Варечке, которую дергают за хвост
Заход Юпитера - это тоже очень красиво. Но сейчас директору было не до него. Директор не мог попасть в свой кабинет, который был полон народу, и нерешительно топтался на пороге, разглядывая присутствующих - работников станции и прибывших на "Тахмасибе" пассажиров и членов экипажа.
Сначала его внимание привлекла большая группа людей, стоявших в центре кабинета. В середине этой группы возвышался Юрковский. С его как всегда элегантным костюмом отчаянно диссонировала расположившаяся на залысине громадная шишка, а глаза почему-то были скрыты огромными пижонскими солнечными очками. Он слегка улыбался, периодически трогая языком припухшую губу, и снисходительно молчал. Зато за двоих говорил Дауге - напористо и быстро. Ему вторил Михаил Антонович, время от времени всплескивая короткими пухлыми ручками и вытирая добрые глаза.
Все девушки Амальтеи собрались вокруг Шарля Моллара, и тот, казалось, моментально забыв о странном и опасном перелете, счастливо улыбаясь и оживленно жестикулируя, знакомился с ними на очаровательной смеси русского и французского языков. Девушки, похоже, были в полном восторге и громко смеялись. "Какой шустрый!.." - ревниво подумал директор. Моллар же был счастлив еще и оттого, что теперь он знал ответы на так мучавшие его вопросы. О, он вспомнил, наконец, что где-то читал о странном русском обычае один раз в год вопреки своей специальности с энтузиазмом работать мусорщиком. Обычай назывался "субботник" и в этом году, видимо, пришелся на время перелета. Значит, планетологи вовсе не свихнулись, когда, за неимением на борту планетолета подходящего мусора, пару раз с положенным энтузиазмом перебрали несколько тонн консервов. И это радовало Моллара. Да и жуткая ящерица оказалась просто любимым домашним животным экипажа (радиооптик повел ноющими плечами и бросил короткий ласковый взгляд на импозантно возвышающуюся над толпой Варечку). Вот только каюта штурмана с загадочной взрывоопасной лапшой... Впрочем, это, скорее всего, конструкционная особенность планетолета... "Надо будет при случае спросить у капитана, " - думал Моллар и, сверкая глазами, радостно сыпал шутками.
В стороне, окруженный местными планетолетчиками, стоял высокий симпатичный парень, видимо, новый бортинженер. На его плече сидело страшное чудище с обаятельной мордой. В передних лапах чудище держало по шоколадке и поочередно от них откусывало. Круглые глаза его зыркали по сторонам, оценивающе оглядывая окружающих. Особое внимание чудища привлекали люди, шарящие в карманах - на них оно смотрело выжидающе и даже переставало на время жевать. Под правым глазом у чудища было заметно синее пятно, и директор, узнав любимицу Юрковского, удивился: "Надо же, ящерица марсианская, а синяки, как у людей..." Из-за слабой гравитации Варечка, боясь потерять опору под ногами и чувствуя себя неуверенно, мертвой хваткой вцепилась задними лапами в куртку Жилина, а хвостом обвила его шею. Чтобы ослабить тиски хвоста, слегка придушенный Жилин время от времени за него дергал, после чего Варечка почему-то оглушительно хлопала челюстями и укоризненно таращилась на Ивана.
Последним директор увидел Быкова. Быков был так бледен, что, казалось, в его щеках отражается рыжая шевелюра. Заметив директора, Быков направился к нему. Все замолчали и расступились. Директор пошел навстречу. Они сошлись на середине комнаты. Быков вытянулся и доложил:
- Корабль с продовольствием и радиооптиком прибыл.
Они пожали друг другу руки и стали смотреть в окно, как помятый "Тахмасиб" укладывают на поле ракетодрома.
- Да... Тормознул нас Джуп, прикинь! - задумчиво проговорил Быков, осекся, грозно посмотрел на Жилина и сморщился, как от зубной боли...
Е.С. ї Сентябрь 1999 г.