sidorov
Администратор
|
# Дата: 21 Апр 2008 06:57
Ответить
Писатель Борис Стругацкий, которому на днях исполнилось 75 лет, ответил на вопросы читателей сайта BBCRussian.com. По материалам сайта.
Каким бы вы показали мир будущего нашим детям, поколению которое растет на интернете и кока коле?
Анастасия, Россия, Москва
Борис Стругацкий: А я не знаю, какой мир следует показывать детям. Мир, о котором стоит мечтать? Или мир, который нас скорее всего реально ожидает в будущем? Или мир, которого надо опасаться? Наверное, и то, и другое, и третье. Мир, в котором мы сами хотели бы жить и работать, мы показали в целом цикле романов. Этот цикл начинается повестью "Полдень, XXII век", и мир этот мы называли Миром Полудня. Лучше этого мы представить себе ничего не могли. Другое дело, что мир этот, скорее всего, нереализуем, и ждет нас нечто совсем другое: Мир Потребления, в котором тоже жить можно, но мечтать о нем стоит разве что жителю тоталитарной страны. Этот мир описан в нашем романе "Хищные вещи века". Пусть читают и то, и другое и делают выбор, хотя, боюсь, от их выбора мало что зависит.
Не кажется ли вам, что ваша модель управления в идеальном обществе (Горбовский, Комов, Сикорски) похожа на тот сплав демократии и тоталитаризма, к которому мы ныне движемся? Группа умных и просвещенных (пока не очень, но производная явно положительна) кулуарно решает судьбу народа... Довольны ли вы?
Виктор, Санкт-Петербург, Россия
Борис Стругацкий: Я плохо представляю себе, как на самом деле осуществляется управление в Мире Полудня. Но я там точно не вижу никакого "сплава демократии и тоталитаризма" и никаких "умных-просвещенных, кулуарно решающих судьбу народа". Не понимаю, где Вы все это у нас обнаружили, - мы об этом не писали ни слова. И движемся мы сейчас совсем не в этом направлении, и судьбы народа решают у нас, увы, не умные-просвещенные, а скорее властолюбивые-жестокие-ловкие.
Бывали ли в вашей жизни моменты, когда вы просто не могли писать? Просто ненавидели ручку? Даже думать не могли, что надо сесть и писать? И если бывало такое, то как вы выходили из этого состояния?
Марина, Россия
Борис Стругацкий: Это не "моменты". Это довольно обыкновенное и вполне типичное состояние, ты находишься в нем с самого утра, и преодолеть его можно только усилием воли и беспощадным преодолением себя, - как будто глотаешь кашу из цитварного семени. Тут главное - не жалеть себя и не давать себе поблажек. С годами вырабатывается привычка, и ты научаешься справляться с этой мозговой тошнотой почти автоматически.
Вырос на ваших "сказках для научных сотрудников младшего возраста", регулярно перечитываю "Хромую судьбу" и многие другие вещи, ревниво отношусь к киноверсиям. Очень разочаровали "Гадкими лебедями". Почему, на ваш взгляд, из такого шикарного материала получается такой слабый экранный результат? (не считая "Сталкера", это отдельная тема). Пытается ли кто-нибудь взяться за постановку "Града обреченного"?
Олег Юрьевич Киколенко, Россия
Борис Стругацкий: В кино хозяин - режиссер. Его решение - закон. Он определяет, каким фильму быть, и дальше все зависит от его умения. Но! И от дисперсии зрительских вкусов тоже! Всегда найдется зритель, который его работой будет более чем удовлетворен. Равно как и зритель, которого от фильма будет мутить. Это совершенно естественное положение вещей. "Так было, так будет". За "Град", насколько я знаю, никто еще не брался. А когда возьмется, то и у него все кончится все той же "дисперсией оценок". Как это было со "Сталкером", с "Гадкими лебедями", с "Днями затмения", с "Чародеями".
Очень часто в ваших книгах изображается идеальное общество. Как выдумаете, возможно ли такое общество вообще и в частности в России. И если возможно, то что должны мы делать, чтобы приблизить это время?
Олег, Россия
Борис Стругацкий: Мы никогда не стремились изобразить "идеальное общество". Мы не знали, что это такое. Мы изображали мир, в котором нам самим хотелось бы жить и работать - Мир Полудня. Этот мир, видимо, нереален и станет реальным очень не скоро. Во всяком случае, он не возникнет до тех пор, пока не будет создана Высокая теория (и практика) воспитания, способная превращать (почти) любого человеческого детеныша в творческую личность, в Человека Воспитанного. Пока я не вижу ни попыток создать такую теорию, ни даже социальных сил, которые вообще были бы заинтересованы в появлении Человека Воспитанного. А в наших силах только одно: сохранять свой нравственный потенциал, учиться ценить превыше всего дружбу, любовь и работу и не принимать "причастие буйвола".
Во многих ваших книгах вы беспощадно критикуете бюрократию. Как вам удавалось обходить советскую цензуру?
Лена, Великобритания
Борис Стругацкий: Далеко не всегда нам это удавалось. Были случаи, когда цензура плотно брала нас за горло, и нам приходилось беспощадно уродовать наши тексты, чтобы получить возможность их опубликовать, пусть даже и в изуродованном виде. Так было с "Хищными вещами века", с "Обитаемым островом", с "Пикником на обочине". А некоторые наши повести нам удалось опубликовать только уже в новейшие времена, в конце 80-х. И дело тут далеко не только в цензуре (цензура занималась, главным образом, "сохранением государственной и военной тайны"). Главная опасность была - партийные и комсомольские идеологические органы. Их запреты были жестки и непреодолимы. Именно из-за таких запретов нам почти десять лет (на протяжении 70-х) не удавалось издать ни одной новой книги - только публикации в журналах разрешались да редкие переиздания.
Обожаю произведение "Понедельник начинается в субботу". Сплетение народных сказок придает особый колорит. Хотелось узнать, что же все-таки натолкнуло на написание данного произведения?
Тишонко Андрей, Казахстан
Борис Стругацкий: Никакого специального "толчка" я не помню. Не было такого. Было желание написать "современную сказку" (теперь сказали бы - фэнтези). Устроить веселую мешанину из магов, волшебников, ученых, волшебных палочек, компьютеров, драконов и бабок Ежек. Такого у нас еще не было, в том числе и в стране. Это было ново, увлекательно и забавно, а значит, чертовски соблазнительно.
Что бы делал Макс, если бы он выполнял задание в Ираке в момент вторжения войск США? Помогал американцам устанавливать демократию, организовывал партизанское движение из тех, кому родина дорога, или просто эвакуировал бы достойных людей и сокровища вавилонской культуры?
Илья Палагин, Канада
Борис Стругацкий: Хороший вопрос. Не знаю. Скорее всего, наверное, спасал бы все, что было можно спасти - культурные ценности и, главное, людей, независимо от их убеждений и национальности. Детей. Женщин. Стариков. И уж совершенно точно - он не встал бы ни на чью сторону. Просто потому, что ни за что не сумел бы понять, на чьей стороне правда, и есть ли она здесь вообще.
Скажите, какую вашу книгу вы лично считаете самой главной, если такая есть?
Игорь Чернов, Украина, Одесса
Борис Стругацкий: Такая есть. Это "Улитка на склоне". Самый уважаемый (нами) и серьезный из наших романов.
Невыносимо больно видеть, как ваши книги коверкают в новых переизданиях. Сравнивая ранние выпуски, замечаешь кучу грамматических ошибок, вырванные куски текста... Какая возможность контроля имеется на сегодня у автора, чтобы запрещать и требовать проверки текста перед выпуском в тираж?
Инга, Израиль
Борис Стругацкий: Не совсем Вас понимаю. Пять лет назад в издательстве "Сталкер" вышло (почти) полное собрание сочинений АБС. Все тексты там тщательно отредактированы и, главное, возвращены к исходному своему состоянию, все цензурные искажения удалены. И с тех пор все, что издается у АБС, опирается именно на это собрание сочинений. Все издаваемые тексты - взяты оттуда, а значит, исправлены, авторизованы, отредактированы. Исключения, конечно, возможны, но они редки, и я их не знаю.
Мой старший сын, который зачитывается вашими книгами, называет вас социальным мистиком. Как вам такое определение? И какое место в вашей жизни занимает вера в Бога?
Валерий, Россия
Борис Стругацкий: "Социальная мистика" (с моей точки зрения) есть катахреза, совмещение несовместимых понятий. Нет ничего столько же далекого от любой мистики, чем социум и социальные проблемы вообще. Самый крутой реализм - суконный реализм, если угодно, какая уж тут мистика... Я - человек неверующий и от мистики (любой) бесконечно далек. Признаю ее только как сюжетный прием при создании литературного текста. И в Бога - Всеведущего, Вездесущего, Всемогущего, да еще и управляющего одновременно моею судьбой, - поверить просто не умею, хотя иногда и хочется: ведь верующему жить гораздо легче, теплее, уютнее, он защищен.
Было бы очень интересно узнать о ваших политических взглядах в прошлом и настоящем. Насколько солидарны были вы с Аркадием во взглядах на жизнь?
Алекс Ухов
Борис Стругацкий: С АН мы были солидарны во взглядах на жизнь практически полностью. Никаких политических расхождений не было у нас никогда - ни в начале 50-х, когда мы оба были отпетыми сталинистами (пробы ставить некуда), ни позже (начиная с 60-го и всю оставшуюся жизнь), когда сделались убежденными либералами, демократами и антитоталитаристами. Довольно типичная эволюция взглядов так называемых "шестидесятников".
Каково вам жить во вдруг ожившей мрачной фантазии - стране, где хищные вещи века одержали верх над разумом, добротой и порядочностью?
Smok, РФ
Борис Стругацкий: Времена, когда "мир хищных вещей века" вызывал у меня самое решительное отторжение, давно миновали. Слишком уж ясно осознаю я теперь, что бывают миры и похуже, гораздо хуже, на порядок страшнее, подлее и безнадежнее. И я молю бога, чтобы Мир Потребления задержался бы подольше. Он грязноват, конечно, и совсем не достоин мечты, и отнюдь не делает человека лучше, но он, по крайней мере, не сгибает его в три погибели, не превращает в раба, оставляет возможность (были бы воля и желание!) оставаться свободным. Собственно, это единственное "приличное" будущее, на которое мы можем реально рассчитывать. Все другие (реальные) варианты заведомо хуже. И, боюсь, именно они ожидают нас в середине века, когда начнется тотальный энергетический кризис.
Почему в России после короткой оттепели к власти всегда приходят "серые"?
Геннадий, Израиль
Борис Стругацкий: Потому что мы - страна задержавшегося феодализма. Потому что менталитет наш - менталитет холопа. Потому что мы не мыслим себя без барина и совершенно не умеем (и боимся!) быть свободными. Нам нужно два поколения - без войны, без гиперинфляции, без цензуры, без начальства, - и мы преодолеем в себе феодализм. Но где их взять, эти два поколения?
В чем смысл жизни для вас? И вообще, на что надо нацеливаться и ориентироваться в жизни? Когда я себе задаю такой вопрос, то ответа у меня нет на него.
Тина
Борис Стругацкий: "Жизнь дает человеку три счастья: друга, любовь и работу". Ценить дружбу, беречь любовь, радоваться работе - в этом и заключен смысл жизни. Ничего другого я за 75 лет так и не придумал.
|
